Психология толпы

Толпа и ее психология

По мнению Белинского, толпа – это группа людей, которые живут «по преданию» и рассуждают «по авторитету». По большому счету, это объединение людей, озабоченных каким-то единым фактором, причем непостоянным, временным. В основном это определенное событие, обычай, объект, привлекший всеобщее внимание.

Чтобы понять феномен толпы, можно просто понаблюдать за собранием людей на улице: во время общественных мероприятий, акций торговых центров, проведения спортивных состязаний на стадионах. Толпа – это, по сути, случайное объединение людей, ограниченное временными рамками, хаотичное, хотя и имеющее тенденцию к организованности. Именно эту тенденцию используют отдельные личности и группировки для подчинения толпы какой-либо идее и направления ее в желаемое русло.

Люди в толпе всегда объединены каким-то общим фактором, а это значит, что они испытывают сходные эмоции. В каждой толпе бывает определенное число участников, находящихся в конкретном психологическом состоянии. Также сборище движется в заданном направлении, с определенной скоростью. Нередки случаи, когда толпа начинает представлять угрозу для общества и для самих ее участников.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что толпа – это самое неорганизованное, хаотичное и социально опасное сборище. Психология толпы предназначена для нахождения в подобных сборищах хоть каких-то логических закономерностей.

При всем при этом толпа как социальная группа часто оказывала значительное влияние на различные исторические события.

Типы толпы

Согласно классификации, разработанной социальными психологами, толпа подразделяется на несколько типов.

Уровень организованности позволяет выявить такие виды как:

1. Стихийное сборище. Люди собираются в толпу стихийно, без определенных целей и при отсутствии явных вдохновителей – лидеров. Яркий пример – столпотворение в метро в час пик. Люди собираются по единой причине (поездка), но никаких организаторов в данном случае нет.

2. Ведомое сборище. Во главе этого типа толпы всегда стоят зачинщики. Интересным современным таких сборищ являются флэшмобы, организуемые с помощью интернета. Большое количество людей при этом неожиданно появляется в условленном месте, производят какие-либо действия, после чего расходятся. Такие группы всегда упорядочены, но определение «толпа» подходит и для них. Впервые таким понятием стал оперировать Гюстав Лебон, считавший, что толпой нужно считать даже, допустим, роту военных или участников парламентского заседания. Более того, Лебон говорил о некоей «душе» таких сборищ. Но большая часть психологов с этим категорически не согласна и утверждает, что толпой нужно называть лишь неорганизованные столпотворения.

Различаются толпы и по характеру поведения участников:

• окказиональная – собраться вместе людей толкает любопытство, допустим, транспортная авария;

•  конвенциональная – сбор людей происходит по изначально известному поводу (мероприятие, концерт, спортивный матч);

•  экспрессивная – люди сходятся, дабы выразить обуревающие их одинаковые эмоции (радость, восторг, гнев, протест и т.д.);

•  действующая – когда участники активно, а иногда и агрессивно проявляют себя (выражение противодействия властям, паника, борьба за определенную идею и т.д.);

Характеристики психологии толпы

Существует такое понятие как «человек толпы». Это означает, что, попав в такую группу, личность утрачивает индивидуальные черты и подстраивается под какие-то общие для всех идеалы. Человек делает то же, что остальные, поступает «как все», не задумываясь. «Вынырнув» из толпы в свою обычную реальность, люди не могут дать логичного объяснения своим действиям, объяснить, какие причины побудили совершать их. В таких сборищах начинает действовать некий абстрактный «коллективный разум», и большинство людей не в силах противостоять ему.

Коллективное сознание живет в человеке на генном уровне. В мире животных коллективное поведение – обычное явление. Например, стая птиц одновременно взмывает ввысь, повинуясь какой-то общей «команде». Очень интересны в этом плане муравьиные семейства, живущие под руководством некоего общего для всех «интеллекта», который невозможно обозначить реально. Такая организация имеет для муравьев огромное значение, ведь каждое отдельное насекомое чрезвычайно слабо и фактически не приспособлено к выживанию. Зато даже маленький муравейник, населенный миллионами особей, становится весьма мощным единым организмом. Когда животные объединяются в сплоченную группу (то бишь организованную толпу), они уже способны защищаться от врагов и охранять свою территорию от конкурентов, выстроить жилища и запастись впрок пищей. Даже если каждый участник такого сообщества имеет свои, не соответствующие общественным, интересы и предпочтения, он вынужден держаться вместе с другими, дабы выжить.

Почти так же жили первобытные сообщества людей. Основой их существования, как и у стадных животных, был некий «коллективный мозг», инстинкты и общие эмоции. О каких-либо философских категориях, сложных понятиях и идеях в таком обществе не было и речи. Современные люди наибольшей ценностью считают разумную самостоятельность, способность к индивидуальным действиям. Если же возникает объединение в группу, то это должно происходить по определенным, всем понятным и всех интересующим факторам, ясно сформулированным. Потому в современном обществе человек толпы кажется нам невменяемым, неадекватным, неспособным мыслить. 

Можно привести бесконечное число примеров того, как человек, попадая в «стихию толпы», мгновенно превращается из мыслящей, созидающей личности в необузданное звероподобное существо, готовое крушить все на своем пути. Биологическая основа человека начинает довлеть над духовной. Почему в человеке пробуждается «звериное начало»? Потому что имеет генетические корни и когда-то способствовало выживаемости рода в целом. Проще говоря, в необузданном сборище человек разумный начинает руководствоваться простейшими физиологическими побуждениями, и ничем иным.

Главным побудительным фактором для человека толпы становится отнюдь не рассудок, а эмоции. При этом существует прямая зависимость между степенью накала общих эмоций толпы и настроением каждого индивида. Под влияние бурного шквала попасть очень легко. Почти всегда человек, наблюдая за поведением толпы издали, искренне недоумевает, как можно «докатиться» до подобного. Но, оказавшись в ее гуще, этот же самый человек включается во всеобщий хаос и совершает столь же безумные действия. Скорее всего, подсознание выдает при этом непреодолимый мотив к действию: ощущение полной свободы и безнаказанности. Конечно, настоящая свобода и толпа – понятия несовместимые, поэтому речь идет лишь об ощущении.

Свою физиологию человек «взял» от животных, поэтому в его подсознании заложены звериные инстинкты. И, хотя эволюция «загнала в угол» большинство из них, но не убила. Современные люди – дети цивилизации, которая накладывает на животные проявления «табу», ставит в приоритет воздержанность, то есть разумное, логичное поведение. По сегодняшним законам большинства цивилизованных государств люди не могут действовать насильственным образом даже в целях самообороны, либо эти действия строго ограничены. Право на насилие «присвоили» себе государственные структуры. Человек начинает ощущать некую подавленность, немощность, неудовлетворенность: даже если он благополучно избежал последствий преступного нападения, то в этом заслуга не его самого, а государства, выступившего в роли защитника.

Другое дело – психология толпы. Здесь человек «свободен», ничем не ограничен, раскрепощен. Можно выплеснуть наружу все негативные эмоции, уничтожить противника, даже если он всего лишь воображаемый, ощутить себя полновластным хозяином своих действий. Человек снова становится тем, кем изначально создала его природа, то есть диким существом, живущим инстинктами. Все глубинные побуждения, накопленные внутри, вырываются наружу. Возникает чувство ничем и никем не ограниченной свободы, имеющее поистине наркотическое воздействие. Иногда оно обретает такую силу, что, кажется, человек становится совершенно безумным. Именно тогда толпа впадает в состояние, именуемое психологами массовой истерией. По определению академика Бехтерева, в подобные мгновения группы людей ведут себя глупее, чем каждая отдельно взятая личность, и превращаются в сообщества неразумных существ.

Способы управления толпой

Активисты общества, например, политические или религиозные деятели отлично разбираются в психологии толпы, а потому успешно управляют ею в собственных интересах. С точки зрения морали такие действия бесчестны, однако наличие лидера хоть как-то организовывает сборища и часто делают их менее опасными. На первый взгляд, управлять толпой несложно: она готова идти за своим вожаком, как стадо за пастухом. Но трудность состоит в том, что лидеру необходимо сконцентрировать на себе внимание больших масс народа, охваченных порой неистовыми эмоциями.

Для привлечения внимания толпы психологами и политтехнологами примеряются определенные методы.

1. Демонстрация мощи и власти. Здесь используются те же глубинные инстинкты людей: стихийные группировки всегда стремятся следовать за наиболее сильным и смелым своим представителем, то есть лидером. Так их участники чувствуют себя в большей безопасности. Стихийное сборище, по сути, крайне примитивное явление, поэтому все, что требуется от лидера, – это умение явно выделиться из толпы. Никакого особого ума здесь не ждут, достаточно, допустим, ярче всех одеваться, громче всех орать, взобраться на высокую трибуну и т.д.

2. Экспрессия. Вожак должен произносить свою речь как можно громче и эмоциональнее, уметь «захватить» общественное сознание, сформировать тот самый «общий разум». Для этого на всех современных митингах обязательно используются технические средства звукоусиления.

3. Лозунги. Стихийное сборище не способно воспринимать длинные разъяснительные речи или философские измышления. Люди, охваченные эмоциями, требуют «прицельных» фраз, ярких и емких, иными словами, лозунгов. Лозунги не несут ценной информации, зато отлично побуждают к действиям. Таким образом, лидер ставит перед собой главную цель: запрограммировать сообщество в соответствии с определенной идеей.

Лидеры, знающие толк в манипулировании толпой, всегда стремятся выглядеть «своими» для масс народа. Если повести за собой пытается чужак, успеха добиться гораздо сложнее. Поэтому подстрекатели всегда заранее внедрялись в группу, делались для всех «своим человеком», подстраивались под общее настроение. Выждав определенное время, они начинали проявлять себя: громче всех кричать, более экспрессивно выкрикивать лозунги, использовать средства привлечения внимания (звуковые и шумовые эффекты, флаги, плакаты и т.п.) Подстрекатель выбирает самый подходящий момент, когда страсти в толпе уже накалены до предела и народ потерял остатки разума. В такое время жизнь толпы целиком подчинена инстинктам, и взять ее в свои руки достаточно просто. 

Новоявленный лидер, таким образом, может повести сборище в любом направлении, даже противоречащем изначальным намерениям. Например, талантливый лидер может заставить сборище, собравшееся для совершения правительственного переворота, переключиться на абсолютно несуразные для данной ситуации действия: танцевать, петь, молиться, двигаться определенным образом. При этом толпа постепенно расходует энергию, теряет запал, «сдувается» и расходится.

В сложных случаях, когда толпу не удается «раскочегарить» лозунгами, провокаторы идут на крайние меры, например, стреляют в толпу. При виде жертв и крови своих товарищей люди впадают в бешеное неистовство и становятся крайне агрессивными. Таким образом, достигается нужная зачинщику степень накала.

Толпа от коллектива отличается как раз безрассудством, неуемной эмоциональностью, шаблонными действиями. В коллективе каждый его член руководствуется индивидуальными соображениями и провозглашает их. В коллективе также присутствует организованность и выявляется лидер, но всеобъемлющей властью над сознанием других участников он не обладает. Когда стремления лидера перестают соответствовать стремлениям других членов, коллектив самоликвидируется. Несогласные с мнением коллектива участники вольны покинуть его без страха перед каким-то санкциями. Хорошо организованный коллектив предусматривает для каждого определенную роль и самостоятельные действия, не противоречащие, конечно, действиям других, а также общей цели сообщества. 

Стихия толпы направлена на достижение прямо противоположных результатов: подавить любую индивидуальность, лишить участников собственного соображения и заставить действовать в нужном русле. 

Как правило, все подстрекатели надеются на механизм, получивший название «ведро крабов». Те, кто наблюдал за крабами, помещенными в емкость (допустим, в ведро), знают, как пытающегося выползти «выскочку» остальные крабы тут же заталкивают обратно. Точно также стихийное общество не дает проявиться никакому инакомыслию, очищая само себя от наиболее сознательных членов. Подобно крабам, толпа удаляет от себя или вообще уничтожает любого, кто способен повести ее в другом направлении, зато манипулятора-провокатора всемерно возносит.

Подстрекатели не только талантливо внедряются в уже готовое сообщество. Часто они организуют свое собственное. Начать можно обычно: встать на улице с мегафоном или плакатом в руках. При этом необходимо быть в курсе общественных настроений, хорошо разбираться в экономической и политической обстановке, актуальной на данный момент.

Ярким примером того, как подобное сообщество создавалось буквально «из ничего», является превознесение Матроны Московской, создание настоящего культа этой «святой». После развала Советского Союза получившая полную свободу действий РПЦ не сразу взялась акцентировать внимание прихожан на всевозможных «чудесах». Вначале основное внимание уделялось этическим вопросам. Но завоевать таким способом широкие массы населения у церкви шансов не было, так как людей в то время гораздо больше привлекали секты, экстрасенсы, знахари и маги, расплодившиеся в безумных количествах. Положение в стране было отчаянное, и люди охотно верили в возможность чуда, точнее, хотели верить. Это желание вполне удовлетворяли «чудотворцы» на любой вкус. Слушать «нудные» проповеди православных отцов, говоривших о терпении, смирении и милосердии нравилось далеко не всем. 

То ли дело магия, колдовство, общение с «потусторонними» и легкая возможность перекроить собственное будущее по мановению «волшебной палочки». Так как православие и магия, по идее, непримиримые враги, народ начал массово отходить от церкви. Характерно, что даже те люди, которые во времена «научного атеизма» под страхом наказания посещали храмы, в девяностые перестали делать это. И это неудивительно. В СССР люди видели в церкви надежду и опору, а потом наступил полный крах всем чаяниям. Жить практически стало нечем, вера в «высшую справедливость» была утрачена. Великая страна, которую на Западе считали «прибежищем зла», рухнула, а из-под ее обломков вылезло зло несоизмеримо большее. Ностальгия по советскому режиму проявляла себя в народе все сильнее и сильнее. И тут РПЦ решила действовать новыми методами. С одобрения церкви в массовое сознание внедрили образ «святой», которая обладала не меньшими чудотворными способностями, чем все экстрасенсы и сектантские лидеры, вместе взятые.Для этого церковные «баснописцы» взялись за перья и насочиняли требуемое количество чудес, якобы совершаемых Матронушкой не только при жизни, но и посмертно. 

Целительными свойствами церковь наделила любой предмет или вещество с могилки «святой», будь то земля, вода, травинка или цветок. Верующие с одобрения церкви массово кинулись использовать травку и цветочки с могилы в пищу и для приготовления «волшебных» отваров. В этой беспрецедентной по масштабам акции участвовали священники, монахи, активисты-прихожане. Успех был грандиозным: желавший чудес и исцелений народ стройными рядами пошел к воротам храмов. Доходы РПЦ вместе с ее престижем взлетели не бывало. Сборище обманутых людей не замечало, что РПЦ грубо нарушало свои же постулаты, не гнушалось шарлатанством – по сути, санкционировала совершение смертных грехов. Верующих не останавливал даже откровенный примитивизм обманных методов: разбираться в достоверности предлагаемой информации им было недосуг.

Можно привести еще один интереснейший пример, касающейся Чехословакии. Эта страна всегда была синонимом демократии, как вдруг в одночасье встала на коммунистические «рельсы». Во второй половине 40-х годов прошлого века эта страна отнюдь не была всецело подвержена идеям социализма и коммунизма и мало чем отличалась от других государств Западной Европы. Компартия не обладала особым авторитетом. Народ имел возможность сравнивать свою жизнь с жизнью соседнего СССР, в которой присутствовали и тоталитаризм, и репрессии, и спровоцированный голод. Вот тогда чехословацкие коммунистические лидеры пошли «ва-банк» и заявили, что в СССР строится коммунизм «неправильный», в то время как они способны построить в Чехословакии «настоящее» коммунистическое общество. Началась пропаганда «неправильности» советского строя, что полностью соответствовало настроениям общества. В итоге произошло то, чего и следовало ожидать: коммунисты одержали на очередных выборах убедительную победу. 

Однако сразу же после выборов лидер компартии Чехословакии Климент Готвальд показал, какую модель коммунизма он собирается строить. Действовал он типично сталинскими методами, и страна погрязла в репрессиях, преследовании любого инакомыслия, жесточайшей цензуре, всеобъемлющей пропаганде и милитаризации. Граждане Чехословакии не могли понять, как их угораздило повестись на посулы и единогласно проголосовать за подобный режим. До самого развала СССР Чехословакия считалась самой коммунистически настроенной страной в мире: здесь был самый высокий процент коммунистов на каждые сто тысяч граждан. Нужно отметить, что политические лидеры ЧССР были в плане пропаганды весьма талантливы и всегда успешно «договаривались» с народом.

Сегодня мы наблюдаем, как грубые и примитивные способы влияния на сознание масс уступают место новейшим изощренным техникам. С помощью тонких методов управления огромными массами людей создается видимость демократии. Отличить настоящую волю народа от результатов провокационного влияния крайне трудно. Но самым страшным является то, что народ, по сути, не понимает, во что его превратили. Он давно перестал быть сознательным организмом, а сделался игрушкой в руках манипуляторов-лидеров, то есть безумной толпой.